Дмитрий Харитонов пришел на телеканал СТБ в качестве генерального продюсера в августе прошлого года. Задачи перед собой он ставил более чем амбициозные. “Сейчас мы работаем 24 часа в сутки над тем, чтобы привлечь к работе известных в мире телевидения людей, изменить “картинку” и разработать брендообразующие для СТБ проекты. Телеканал СТБ, который мы видим сегодня, и тот, который будет вскоре, — это два абсолютно разных телеканала”, -- говорил Дмитрий Харитонов в августе.
Сегодня телеканал СТБ, действительно, изменился: у него другое лицо, другое программирование, однако, до сих пор очень мало программ собственного производства. А документальный сериал «Обыкновенная сенсация», проанонсированный как авторский проект Дмитрия Харитонова, оказался адаптацией фильма для украинских зрителей. «Телекритика» решила поинтересоваться у Дмитрия Харитонова, в чем заключалась адаптация, зачем она и будет ли СТБ когда-нибудь производить много собственного продукта. Господин Харитонов, несмотря на очень плотный график (каждую минуту к нему в кабинет входили и звонили разные люди, а он им отвечал довольно нервно: «Я через минуту буду, я сейчас занят, я сделаю это, но я еще не клонированный»), на все вопросы ответил.
Справка: Дмитрий Харитонов родился 10 мая 1967 года в Харькове. По образованию — историк (1989 году с красным дипломом закончил исторический факультет Харьковского государственного университета). Автор и ведущий цикла программ «Тайные истории», ток-шоу “Мосты”. Кроме того, автор более двадцати документальных фильмов, среди которых «Женщина цвета танго», «Кино для Гитлера, или Подлинная история Лени Рифеншталь», «Роковое сокровище», а также трех книг — «Репортаж не для печати», «Лобановский. Послесловие» и «Ледяной рейх». Обладатель многих телевизионных наград — «Золотая эра», «Телетриумф» и др.
-- Дмитрий, я с большим интересом смотрю документальный фильм «Обыкновенная сенсация». Причем, я его воспринимала как ваш совместный со «Шпигель ТВ» проект. Собственно, так он и был представлен зрителям. А когда решила найти о нем информацию, то оказалось, что это адаптация немецкого продукта для украинского зрителя. Что за адаптация такая?
-- На самом деле, публика, смотрящая телевизор у нас и в Германии совершенно разная. Это касается всего, даже монтажа. Немецкий зритель любит историю, которая развивается неспешно, неторопливо. Во время фильма он может успеть сходить на кухню, заправиться пивом, взять сосиски, вернуться к телевизору и снова смотреть. И желательно, чтобы он при этом «походе» ничего не пропустил. У нас документальное телевидение совсем другое – более динамичный монтаж, сюжет должен распрямляться, как пружина.
Как развивались события? «Шпигель ТВ» -- известная немецкая телекомпания, делающая документальные фильмы. Она предложила мне стать ведущим их документального проекта в Украине. Но не просто ведущим. Все тексты себе пишу я сам, а не сценарист «Шпигеля».
-- В смысле, подводки все ваши?
-- Ну да, конечно. И, кроме того, это не просто адаптация немецкого текста, это его коренная переделка. Я бы на простую адаптацию не согласился. Вот, например, в фильме про золото Гитлера (он, кстати, в оригинале назывался «Золото нацистов и Швейцарские банки»), расследовалась история о том, как пострадали евреи, какое количество денег они потеряли, но там не было ни президента Рейхсбанка Функа, ни Скорцени, ни рассказывалось о том, что ограбление Рейхсбанка в апреле-мае 1945 года -- это самое большое ограбление банка в мире и т.д и т.п. Это не просто адаптация, это очень сильная переделка.
-- Вы делали монтаж?
-- Мы его абсолютно перемонтировали. Учтите, что нет хуже работы, чем переделывать чью-то работу. Я вас уверяю, мне проще снять свой собственный документальный фильм. И, кстати, телезрителей, как правило, абсолютно не интересует, кто сделал проект, какие там стоят выходные данные. Главное, чтобы им было интересно.
Они видят, что Харитонов в кадре, звучит его голос, значит, это его история. Он рассказывает свою историю. Поэтому никого не будет интересовать наши трудности, которые возникают в процессе работы. К тому желюди привыкли к определенным сюжетным ходам в моих фильмах. Я люблю, когда история многослойная. Не просто Вася встретил Лену, они расстались во время войны, потом встретились после войны… Таких историй много, весь мир во время войны расставался и встречался. Но когда есть несколько сюжетных поворотов, то вся история играет по-другому. Вот мы рассказывали историю «Любовь в Аушвице», когда человек преодолевая страх, спасает свою возлюбленную, которая фактически стоит в очереди в печи крематория. Он переодевается в эсесовскую форму и выводит ее из лагеря. И, казалось бы, все хорошо, они спаслись. А на самом деле, здесь начинается новая интрига, вмешался какой-то третий человек, который хотел извлечь свою выгоду. Я имею в виду эту польскую женщину, которая приютила у себя Цилю. И получается, что из-за какой-то глупой интриги меняется жизнь людей. И они потом все равно могут не встретиться. Ведь это же случай, что служанка смотрела по телевизору интервью этого поляка, узнала его по фотографии…Это невероятное стечение обстоятельств. И я очень эти вещи люблю в сюжете.
-- Да, но при всем при этом, сценарий-то писали немцы.
-- Да. Сценарий писали они. Более того, я вам скажу, что если бы я делал этот фильм, я бы его делал совершенно иначе.
-- Почему?
-- Мы сократили 20 минут в картине, это было сплошное интервью, фильм что назывется «заболтан» В кадре - постоянно пожилые люди, они очень долго говорят. Хотя очень хороший ход был, когда режиссер не показывал Цилю, а показывали ее молодую, на фотографии. А пожилую Цилю показали только в конце. Потом музыка изначально в фильме звучала совершенно другая. Немцы же не чувствуют…Ладно, не буду так резко.
-- Вагнер?
-- Нет, не Вагнер. Знаете, такая монотонная, напоминающая работу стоматологической машинки. А мне кажется, что музыка Азнавура «История любви» легла совершенно органично. Мы сократили текст. Я еще хотел поехать в Освенцим и отснять подводки. Только представьте – огромная территория, давящая тишина, бараки, которые до сих пор сохранились… И в этом концлагере зарождалась любовь… А люди в условиях концлагеря умудрялись ухаживать друг за другом: женщины бегали на свидания к мужчинам, мужчины вырезали им из деревянных чурбанов туфли. Это совершенно невероятно! Но к сожалению, у меня не получилось поехать. Конечно, была бы возможность поездить, это были бы вообще другие фильмы…
Но я вам хочу сказать, что, судя по рейтингам, зрители у этого проекта очень много. Мы полностью удовлетворены результатом. Более того, люди специально приходят на эти фильмы. Потому что мы взяли абсолютно разные и весьма интересные темы.
Вот сейчас шел фильм «Тайный дневник Геббельса». Это потрясающее саморазоблачение человека, который был мелким финансовым служащим, а в последние дни войны, после самоубийства Геббельса был объявлен рейхсканцлером. То есть, человеком номер один в Германии. Всего лишь два дня, но как он вознесся!!
И знаете, во время работы над этим фильмом, мне очень многое стало понятно в механизме прихода политических партий к власти. Я смотрю, как наши политические партии раскручивают себя сегодня, и вижу, что все это уже давным-давно придумано.
А ведь доктор Геббельс был небесталанный человек, но как такие люди заканчивают! Так карабкаться на вершину власти, набивать банковские счета деньгами и в результате- убит всех своих детей, и, взяв за руку свою жену, отправиться прямиком в ад. «Тайный дневник Геббельса» был показан на Берлинском кинофестивале и у енго вполне приличный бюджет для доккино -- 1млн.100 евро. Он шел на Пасху, 30 апреля, и я, честно говоря, ждал этой премьеры с замиранием сердца. На «плюсах» в это время «Страсти Христовы» -- сильный конкурент, на «Интере» тоже был хороший продукт, и мы с «Тайным дневником Геббельса» на своем канале.
-- И что?
-- Очень достойно.
-- Сколько?
--Доля 6,5 %. Если бы не Пасха и не серьезные конкуренты на других каналах, это была бы доля 9-10 %.
-- А вы прогнозировали 10 %?
-- Нет, конечно. На Пасху мы думали, что он выстоит хуже. Дальше мы будем менять тему. Вот сейчас закончится вторая часть Геббельса и у нас пойдет про Усаму бен Ладдена. Фильм под названием «Террорист номер один» был сделан немцами три года назад. И понятно, что он в какой-то степени устарел. Появились новые сведения о том, что он делал, где находился. Это не просто адаптация фильмов -- там подправили, здесь подкрутили -- это, действительно, совестное производство. Кстати, мы предложили «Шпигелю» развить наше сотрудничество. Обычно, немцев интересуют украинские проститутки, Чернобыль и т.д. То есть, набор штампов. Мы им предложили целый ряд других тем, которые вызвали интерес у немецкой стороны. И это могут быть фильмы, которые будут сняты совместно и показаны, как в Германии, так и в Украине.
-- Дима, а можно я к приземленным вещам обращусь, к деньгам? Сотрудничество со «Шпигель ТВ» -- это дорого?
-- Да, дорого. Например, мы хотели купить право показа фильма Гофмана про историю Украины. Там бюджет $4 млн. А сколько это будет стоить показать по телевизору?
Ладно, сейчас я вам выдам эксклюзивную информацию. С осени у нас будет выходить новый проект -- «Аналогии». Все, что происходило в Украине, происходило и в других странах: люстрация, приватизация, появление революционных песен. Это будет еженедельный проект. Хронометраж обсуждается: или 26, или 39 минут.
-- А делать это будет Дмитрий Харитонов?
-- Нет-нет. Я контролирую это проект. Но делать все сам я не могу. Документальное кино на нашем канале только делает первые шаги. Но мы точно видим, что люди приходят на фильмы «Шпигеля»: до начала фильмов доля 3 %, потом 10 %, а потом снова 3 %.
Мы знаем, чем удивить зрителя. Кстати, очень приличный фильм сделал наш режиссер Антон Гойда на 9 мая – «Любовь в плену».
-- Дима, ну все здорово. «Шпигель» -- отлично, рейтинги хорошие, продукт приличный. Но надо же и самим когда-то что-то начинать. А сейчас тенденция интересная: россияне покупают на Западе форматы, а потом клепают по ним программы, а мы идем вообще по пути наименьшего сопротивления: мы покупаем готовые продукты, потому что нам так проще, дешевле. У СТБ прекрасное программирование. Но ведь оно, практически все, неродное и уже перекатанное. Когда будет родное и новое?
-- Вы хотите своих героев, свои фильмы? Вы знаете…Как бы вам поточнее сказать… Смотрите, каналов появляется все больше и больше. Людей на рынке, которые могут что-то делать профессионально, очень мало. Они появляются не как грибы после дождя и не как подснежники в феврале. Вот сейчас у меня сидят два хороших мальчика из Донецка, которые будут делать документальное кино. Они там у себя выходили на каком-то донецком канале. Но с ними нужно возиться, им нужно объяснять. Их завтра нельзя выпускать в эфир. А я же не колледж. На все это требуется время. Я прекрасно знаю, что мне на канале нужны звезды, потому что если программу будет вести звезда, то канал смотреть будут. Ведь люди щелкают кнопкой и ищут знакомое лицо. Если они любят Илью Ноябрева, то они будут смотреть Ноябрева, и неважно, на каком он канале, на СТБ или «Интере». Но для того, чтобы убедить звезду появиться на нашем канале, нам нужно было изменить канал. Вы ведь тоже дорожите своим журналистским именем. Никто не покупает кота в мешке. А сейчас канал реально изменен, а мы ведем переговоры со звездами. Я только вчера встречался с одной известной ведущей.
-- С другого канала?
-- Да. Знаете, новости по рынку так быстро расходятся. Стоит мне встретиться с каким-то ведущим, которого я хочу получить на свой канал, предложить ему хорошие условия… При этом, прошу заметить, встречаемся мы не в центре города, в каком-нибудь конспиративном кафе, в духе Штирлица. Так вот, через два часа или через два дня об этой встрече становится известно руководству канала. Этому человеку предлагали повышение зарплаты, даже, если у него не было проекта, ему предлагали стабильную зарплату, сиди и ничего не делай.
-- На самом деле, любая звезда может сама заняться шантажом. Это прекрасная мысль: пойти с вами в кафе, а потом доложить своему начальству, что, мол, сманивают, удержи меня, если сможешь.
-- Ну в этом нет ничего предосудительного. Если человек на рынке пользуется спросом, то почему нет? Он может перебирать предложениями. Вот мы сейчас взяли в новости очень хорошего ведущего, Лукьян Сельский его зовут. Это потенциальная звездочка. Не звезда, над ним нужно работать пару-тройку лет. Но со временем это будет заметный персонаж в кадре. Мы помним о том, что зрители хотят видеть собственных раскрученных персонажей. Они будут. Мы над этим работаем.
-- Я хочу снова о своем. Сколько денег вы тратите на покупку продукта?
-- Документальное кино год назад стоило $500 за час. Сейчас BBC просит и полторы и тысячу, а за какой-нибудь блокбастерный документальный фильм начинают устраивать тендер между каналами. Они нам говорят: «Это нравится «плюсам», это нравится «Интеру». По пятерочке (от ред. -- имеется в виду пять тысяч)». Это дорого. Собственное производство, конечно, тоже недешевое. Но тут вопрос не в цене, а в качестве. В Москве количество людей, которые могут писать хорошие сценарии для документального кино можно уместить на пальцах двух рук. Это в Москве, где совсем другой рынок. А здесь у нас я видел практически всех людей, которые делают документальное кино. И ставить это в разогретом слоте в 22.40 очень сложно. Мы уже знаем, как мы будем выходить из этой ситуации, но пока я об этом говорить не буду. Документального кино на СТБ станет больше. Кстати, мы вполне удовлетоворены еще двумя проектами собственного производства этого сезона – «Документальным детективом», который еженедельно собирает неплохие цифры и «Победителями»
-- Но только документального кино?
-- Нет, разумеется, еще будут и научно-популярные программы.
-- А такой формат как ток-шоу?
-- Обязательно появится. Наш собственный. Вот вы говорите, россияне покупают форматы. Но компании Endemol, Celador, которые специализируются на том, чтобы придумывать форматы. А у меня на это времени нет. Тем более, в телевизоре очень трудно изобрести велосипед, все придумано. Но о том, что у нас будет в новом сезоне, давайте поговорим позже. Могу только сказать, что сезон мы начнем раньше, чем другие.
-- А до августа будете катать фильмы и программы по второму кругу?
-- Почему?
-- Ну не в сезон все так делают.
-- Нет, нет. Мы так делать не будем. Летом люди так же смотрят телевизор. Сезонность ушла, представление о том, что все уехали - устарело. Даже если людей нет в городе, у них везде есть телевизоры, спутниковые тарелки. И в Крыму тоже есть телевизоры. Вот поэтому я летом в отпуск не ухожу. И «Шпигель» мы будем показывать до средины июля. СТБ -- это не кинотеатр повторного фильма. Мы будем ставить новый продукт и в июне-июле. Хотите я вам открою один секрет? Мне очень понравился формат программы BBC «Давайте просто потанцуем». 8 танцоров-профессионалов учат 8 непрофессионалов-звезд танцевать. Это невероятно красивое шоу! Я его заметил еще в сентябре прошлого года, мы вступили в переговоры. Но что нам говорит BBC? «У СТБ нет опыта снятия таких программ». Мы говорим: «У нас нет, но мы хотим. Мы закажем тому, у кого есть такой опыт. И, кроме того, если вы нам не продадите этот формат, мы никогда не научимся такое делать». А в марте BBC проводила свой семинар и презентовала этот формат по всему миру. И он понравился «Интеру». Конечно, «Интер» сможет нас перебить и по деньгам, и по опыту производства. А это прекрасный формат, который именно для нашей аудитории, и у нас не растворился бы, а на «Интере» он, может быть, и не сыграет роль первой скрипки. Но «Интер» может себе позволить купить его дороже. Поэтому здесь мало хотеть, нужно еще и иметь возможности это делать. Но у нас достаточно дерзкие планы на осень.
-- Дима, у меня последний вопрос. А зачем вам это все, собственно? У вас есть продакшн, можете снимать то, что вам нравится. Зачем вам менеджерская работа?
-- Мне интересно. Я сплю 4 часа в сутки. У меня лежит карточка в «Аквариум», я не успеваю туда ходить. Эта ситуация ненормальная, жизнь должна быть полноценной. Нужно встречаться с друзьями, ходить в лес и т.д. Но мне интересно, потому что мы канал поднимаем даже не с нуля. Мы его достаем из-под земли. Потому что здесь было изношено 96 % техники, а снимать же на чем-то надо. И когда в очереди на единственную камеру стоят три оператора, и дышат друг другу в затылок три съемочные группы -- это ненормально. Для того, чтобы снимать программы, ток-шоу и т.д. нужны павильоны. А они разобраны, нужно строить свой павильон. А на это нужны деньги. Вы же знаете, мгновенные перемены на телевидении возможны только тогда, когда вбрасываются миллионы долларов. Поэтому наберитесь немного терпения. Поверьте, мы очень «заточены» на результат.
